Я приезжаю (Посвящаю Лазареву Василию Николаевичу)
Я приезжаю к тебе, дедушка. Я сворачиваю с дороги направо и, замедляя шаг, приближаюсь к твоему надгробию. Его заказал и привёз мой папа. Ты смотришь на меня с тиснения мрамора, а я присаживаюсь на корточки, закуриваю и начинаю рассказывать. Я говорю тебе о твоих правнуках и о моей работе. Я прихлёбываю с горлышка, когда пиво, когда водку и стараюсь рассказать тебе как можно больше. Чтоб ты знал, дедушка, что всё хорошо. Что всё так, как ты хотел видеть. Я проглатываю очередной комок горечи и шепчу: «Ты не дождался, родной... Но ничего… Я здесь… Я приехал…». Иногда вокруг дождь, серый, промозглый, как будто паутиной на лице. Во время дождя мы с тобой часто сидели дома. Чинили сети или я читал старые потрёпанные книжки. В советское время было принято дарить книги. Я узнаю это по дарственным надписям на обороте обложки. Многие книги перечитаны мной много раз. Бывает, что когда я разговариваю с тобой сидя на корточках, вокруг солнце. Наше солнце, которое пробивается сквозь стволы сосен и играет бликами на мелкой ряби озера. В вышине быстро проходят белые облака. А небо до остроты в глазах синее. Я считаю, что нигде больше нет такого синего неба. Я никогда так не улыбался солнцу, как этому – нашему с тобой. Которое видело, как мы с тобой беседуем у костра, переливаем бензин из канистры в моторный бак и печём окуней. Дедушка. Мы до сих пор идём с тобой знакомыми тропинками. Ты размеренно, я чуть семеня. Мне всегда с тобой интересно. Ты мой первый настоящий друг. На всю жизнь. Ты всегда выслушаешь. И ты всегда на моей стороне. Мне даже не за что тебе сказать: «Прости». У нас с тобой не было обид или недомолвок. Спасибо тебе, родной. Однажды, в 5-ом классе я занял второе место по городу в стрельбе из мелкокалиберной винтовки на 50 метров. Я помню, как ты меня учил бить уток. Не дробью с охотничьего, а с нашей восьмизарядной мелкашки. Одной единственной пулей из серого свинца. Я уверенно переваливаю очередного щупака через борт лодки и вспоминаю, как ты радовался моим первым рыбацким успехам. Я помню все наши ночные. Как ты улыбаешься своим байкам, глядя на пламя костра, и я улыбаюсь в ответ. Ты намазываешь огромный кусок масла на толстую краюху хлеба и протягиваешь мне. Я до сих пор режу хлеб толстыми ломтями, когда никто не видит. Когда никто не скажет, что это «деревенщина». Я достаю твою гармонику и осторожно кладу пальцы на белые кнопки, которые помнят твои прикосновения. Я вспоминаю твоё: «Пой, Андрюша, нам ли жить в печали» и улыбаюсь. Спасибо, дедушка. Ты учил меня заводить наш лодочный мотор «Вихрь» с первого раза. Спускать сети и звонко шлёпать картами о поверхность стола. Разжигать костёр под дождём и ставить самоловки зимой. Ты всегда знал, где накопать самых жирных червей для рыбалки и где под настом прячутся куропатки. Твои финки, которые ты делал, до сих пор хранятся во многих домах. Когда я приезжаю, я одеваю твою. Цепляю ножны на ремень и обхватываю рукоятку. Я чищу твоим ножом рыбу и ловким движением отбрасываю потроха в сторону. Мы часто чистили с тобой только что пойманную рыбу в лесу на берегу озера. Пресноводная рыба наиболее вкусна, если приготовлена сразу после того, как поймана. Ты в синей кепке «Речфлот» улыбаешься мне и брызгам, летящим в лицо от очередной косой волны. Я на самом носу лодки на своём любимом месте. Я счастлив. Ты распариваешь свежий берёзовый веник в нашей бане «по-чёрному». Я на полке, в неимоверном жару и знаю, что ты сейчас подбавишь ещё. Ты не можешь иначе. Ты учил меня всему самому доброму и светлому. Моё детство рядом с тобой. Спасибо, что я вспоминаю его с улыбкой. Я приеду. Я обязательно скоро опять приеду к тебе, дедушка. Присяду на корточки, закурю и скажу: «Ну, здорово, дед».
Очень сильно и сеьёзно. Андрюха, ты воспроизводишь в прозе и поэзии, то что лежит в душе и никак не может оформиться во что-то честное, главное и без лишнего.
